Синдром недосказанности (2015) смотреть онлайн

Ты знаешь, когда сидишь на кухне под утро — неважно, одна или с кем-то, главное, чтобы дым от сигареты вился вверх, как нерешённый вопрос — вдруг начинает казаться, что вся жизнь могла бы сложиться иначе, если бы кто-то когда-то просто сказал всё как есть. Не промолчал. Не соврал. Не ушёл молча, не захлопнул дверь, не перевёл разговор в шутку. Если бы не наступил этот чертов «синдром недосказанности», как его потом красиво назовёт психолог с мягким голосом и гладкой бородкой. Но в тот момент, когда всё было по-настоящему, никого с дипломом рядом не оказалось. Только два человека — и ком в горле размером с чужую вину.

Антон и Юля, конечно, не знали всей подноготной, когда устраивали тот самый вечер знакомства родителей. Для них это был просто очередной шаг в сторону совместной жизни. Ну, как бывает: подобрать ресторан, решить, кто за кем заедет, что надеть, о чём говорить, чтобы не было. Только вот случается не тогда, когда кто-то проливает вино на скатерть, а когда прошлое входит в комнату и садится за стол, улыбаясь чуть шире, чем надо.

Лариса... Ты бы видела, как она держалась в тот вечер. Не как мать, не как женщина, а как актриса, которая знает, что шапито рухнет, стоит ей моргнуть не в такт. В прошлом она была той самой девчонкой — скромной, вечно с книжкой, всегда на подхвате. Она не была красавицей, не носила платьев в облипку и не умела флиртовать, как это делали другие. Но внутри у неё был целый мир. И этот мир она когда-то — с болью, с глупой надеждой — отдала Владимиру.

А Владимир? Ну что, он был из тех парней, на которых девочки вешают свои подростковые мечты. Богатый, уверенный в себе, с машиной, которая казалась ракетоносцем на фоне её троллейбуса. Он взял у Ларисы то, что можно взять, ничего не обещая, и ушёл. И всё. Тишина. Молчание. Ноль сообщений. Ноль объяснений. Потом у него появилась жена, бизнес, семья, и только где-то в папке под названием «прочее» осталась эта история. Для него.

Но не для неё. Потому что у женщин так не работает. Особенно если женщина — Лариса, с её способностью запоминать каждую интонацию, каждое прикосновение, каждое «пока», которое звучало как «никогда».

Когда он зашёл в комнату, на ней была рубашка кремового цвета. Чистая, выглаженная, с воротником, который слегка дрожал. Владимир бросил взгляд — вроде узнал, но сделал вид, что нет. А потом, уже за салатом и сухим шампанским, она, наконец, решилась: «Мы знакомы». Только два слова. Но они пахнули гарью, как будто кто-то снова зажёг старую обиду.

Психолог, к которому Лариса пошла спустя неделю, сидел в кресле цвета сырого асфальта и кивал с понимающим видом. «Синдром недосказанности», — произнёс он, будто приговор. Как будто если дать названию то, что мучает, — оно сразу станет легче. Как будто боль можно упаковать в термин и поставить на полку.

Она спросила: «И что теперь?» А он, не мигая, сказал: «Переспите с ним». И в этой фразе было столько безразличной профессиональности, что Лариса чуть не рассмеялась. Потому что ей не нужен был секс. Ей нужно было, чтобы кто-то — пусть даже он — сказал: «Я тогда был мудаком. Прости».

Но Владимир не сказал. Вместо этого он посмотрел на неё взглядом, в котором было всё: усталость, сожаление, вожделение, страх. И тишина. Он снова промолчал.

А ведь, знаешь, бывает такая тишина, от которой не слышно собственного сердца. В ней тонешь, как в болоте. И вот она тонет. Опять. Второй раз за тридцать лет.

Я однажды знал женщину — Люду. Ей было за сорок, она работала продавщицей в книжном и держала фотографии школьного выпускного под обложкой «Анны Карениной». Там был он — парень в клетчатой рубашке, которого она любила. Он уехал в Сочи, женился, а потом... ничего. Ни писем, ни звонков. Она ходила на работу и возвращалась домой, где никто не спрашивал: «Как день прошёл?» Но каждый вечер она смотрела на его фотографию. Потому что он был единственным, кто её видел.

Лариса — такая же. Она не хочет вернуть молодость, не хочет разрушить чью-то жизнь. Ей просто нужно сказать вслух то, что давно живёт под рёбрами, но не находит выхода. Потому что молчание убивает не хуже предательства.

А Владимир... Он уходит. Снова. Но теперь уже навсегда. Не потому, что ему плевать. А потому что не хватает мужества сказать: «Я тоже жалею».

Вот и всё. Свадьба будет. Юля и Антон счастливы. А Лариса — чуть-чуть свободнее. Потому что иногда, чтобы исцелиться, не обязательно что-то начинать. Достаточно, чтобы что-то, наконец, закончилось.

И, может быть, вечером, сидя на той самой кухне, она заварит себе чай с мятой, откроет окно, чтобы впустить прохладу, и скажет себе: «Я всё сказала». И это будет лучше любого «люблю».