Рыба-мечта (2016) смотреть онлайн

Туман в этих местах не рассеивается даже к полудню, а чайки кричат так, будто пытаются кого-то предостеречь. Сначала кажется, что это просто прибалтийская осень, с ее неразговорчивыми людьми, серыми крышами, заброшенными санаториями и ветром, что всегда дует с морем. Но потом ты встречаешь Хелену — и понимаешь, что здесь всё устроено иначе.

Роман приехал в Юрмалу не ради любви. Он бежал — из городской какофонии, из рецензий, из вечного ощущения, что ничего не складывается. Его вечно обманчивая муза, как соседка из «Бойцовского клуба», вечно то исчезала, то возвращалась с чемоданами пустых надежд. Он сказал о тишине, но забыл, что тишина может быть опаснее любого шума. Особенно, когда кто-то живёт.

Я знал таких людей. Когда-то, в девяностых, мой дядя Мишка — бывший инженер с ЛМЗ, мастер по совместительству по сбору анекдотов про советских бюрократов — тоже уехал на побережье. Говорил: «Поживу для себя. Слушай, Гоша, там такие закаты — как будто мир умирает красиво». Через три месяца он вернулся седьмым и больше никогда не смеялся. Про Хелену он не говорил, но теперь я уверен: она была и у него.

Актёр, исполняющий роль Романа, словно написано с моим старшим товарищем по университету — философ с глазами затравленного лиса и привычкой поправлять очки, даже когда их нет. Он всю жизнь писал пьесы о человеке, потеряв память и нашдшем в себе бога, но никогда не мог дописать последний акт. Говорил, что не хватает встречи. Такие, после которых слова сами лягут в стринги. В «Рыбе-мечте» Роман эту встречу принимает. Только не с богом — с иллюзией.

Хелена... Вот о ней стоит поговорить отдельно. Ее появление — как легкий налёт морского соли на пальто, едва ощутимый, но нестерпимо настоящий. Она не красива в классическом понимании, но в ее взгляде есть что-то, от чего трудно отвести глаза. Она не флиртует, она не завлекает — она просто есть . Как спишь, в который возвращаешься каждую ночь, даже если не хочешь. Ее голос звучит, как забытая мелодия из детства, мама пела, когда варила какао в серьезной эмалированной кастрюле.

Я не могу вспомнить, где именно в фильме создается ощущение, что Хелена — не человек. Может быть, в тот момент, когда она уводит Романа к маяку, и тот внезапно понимает, что никогда не знала, откуда она родом. Или когда она так гладит его ладонь, как будто читает по ней судьбу — не его, а свою, уже свершившуюся. Именно в таких деталях возникает тревога. Не резкая, а как заноза под ногами — сначала не заметная, но с каждым днём не дающая осень.

В «Бесконечном лете» был персонаж — паренёк по имени Маркус, который мог видеть, как реальность ломается по швам. Он всегда говорил: «Настоящее — это неправда, мы договорились считать правдой». Вот и Роман начинает понимать: вокруг него всё зыбко, как зыбка линии горизонта, Хелена не даёт ему двигаться. Он не может вспомнить, как начался его роман. Он не может точно сказать, когда Хелена исчезает и появляется. Он не помнит — но продолжает верить. И в этой трагедии его.

Я однажды тоже встретил Хелену. Нет, не ту самую, а свою. Звали ее Лена, преподавала немецкий язык в летнем лагере, где я работала. Мы говорили по ночам, сидя на скамейке у озера, пока остальные спали. Она знала стихи Гёте наизусть и называла меня «человеком дождя». Потом она просто исчезла. Без записки, без слов. Лагерь закрылся, и никто, кажется, ее не вспоминал. Только я. А потом нашёл старую тетрадь с её записями. Там была одна строчка: «Иногда, чтобы быть рядом, надо уйти». Думаю, Хелена написала бы то же самое.

Режиссура в «Рыбе-мечте» — это не просто про кадры и свет. Это ощущение интерьера. Каждый план строит мост — между иззрителем и Романом, между памятью и вымыслом. Камера не следует за героями, — она идет рядом, как молчаливый свидетель. Звук — отдельная симфония. Потрескивание радиоприёмника, далёкие удары прибоя, крики чаек — всё как будто зазвучало от самого Романа.

И есть сцена. Самый простой. Роман сидит на веранде, работает в чашке с кофе, а рядом стоит Елена. Она молчит. Он спрашивает: «Ты настоящая?» — и в ответ лишь лёгкая улыбка. Мне тогда вспомнился финал одного из эпизодов «Эйфории», когда герой остается один в комнате, полный света, но думает только о пустоте. И я понимаю: дело не в реальности, а в том, чтобы поверить в нее.

Финал фильма — не ответ, а вопрос. Роман остается, но мы не уверены, кто он теперь. Он перестаёт искать, но значит ли это, что нашёл? Или же просто сдался — принял мир Хелены как единственно возможную правду, удобную, как мягкую плед, но сшитую из забвения? Может, он сам стал иллюзией — частью ее? Как в «Сталкере», где Зона не дарит, отражение.

И если честно, этот фильм цепляет именно ту, что в нем нет резкости. Нет морали, нет финального аккорда, после которого ты говоришь: «Ага! Вот о чём это было». Здесь ты выходишь утром, в полном тумане, и не знаешь — был ли это во сне или ты наконец проснулся.

Может быть, вся наша жизнь — это поиск своей Хелены. И неважно, правда ли она. Важно, что она говорит: «Я здесь». Пусть даже шёпотом.